Глава 1
Чат: Я— Муж Ирины Ковалевой
Первое фото:
Ирина лежит на диване, ноги раздвинуты и прижаты к груди. Гладко выбритая промежность. Моя рука с бритвой.
Я: Здорово, Ковалев! Твоя жена была очень пушистая до сегодняшнего вечера. Теперь у неё лобок гладкий и очень чистый. Глянь полюбуйся!
Муж (Ковалев):
(Кулаки сжаты до побелевших костяшек. Глаза неподвижны) «Ирина…» — мысленно шепчет, но горло сдавливает. В экране её лицо бледное, губы прикрыты от боли или слёз.
Второе фото:
Ирина на четвереньках. Я в маске и ковбойской шляпе сижу у неё на спине, оттягивая волосы назад.
Я: "Ну что, мужичок? Твоя жена — лучшая лошадка из всех! Пыталась сбросить меня! Но я её стреножил! . А ты где? Согласен на мои услуги по верховой езде?"
Муж:
(Дрожит от злости. На фото Ирина напряжена. Насильник в кадре —невысокий, широкий, грузный, сидит на ней верхом.) «Сволочь…» — мысленно рычит он.
Третье фото:
Ирина сидит на корточках. В заднем проходе — бутылка пива (пустая).
Я: "Открыл новое место у твоей женушки! Говорят ты там ни разу так и не побывал? Ничего исправим! . Она даже не сопротивляется. Может, понравилось?
Муж:
(Пальцы царапают столешницу до крови.) «Боже…» — мысленно шепчет, глотая слёзы. На фото её глаза закрыты, щеки мокрые от слез или . Он видит, как бутылка загнана внутрь на три четверти, и чувствует тошноту.
Четвёртое фото:
Ирина лежит на полу, лицо залито спермой.
Я: Она стеснялась пить твою сперму? А мою пьёт без всякого стеснения! Как это мило, правда? Может, это новый коктейль для вашей семьи?"
Муж:
(Стоит перед монитором, будто прикованный. Грудь сжата так, что дышать больно.) Его лицо кажется белым как лист, губы трескаются.
Пятое фото:
Я стою рядом Ириной,её левая нога задрана, кисть моей мозолистой руки полностью во влагалище.
Я: "Смотри, Ковалев! Твоя жена — идеальная дыра для моих развлечений. Даже не сопротивляется… Может, нравится? Или ты лучше её знаешь?"
Муж:
( Руки дрожат так, что пальцы не могут попасть по клавиатуре.) «Ирина…» — мысленно шепчет,он. Его тело подрагивает от нервного тика.
На фото маска скрывает мое лицо, но этот жалкий куколд должен видеть глаза холодные и торжествующие.
Муж (внутренний монолог):
«Почему я не могу ответить? Что мне делать?
Я: "Нравится представление? Это только начало. Ты ещё получишь видео на почту — чтобы вспоминать, как твоя жена наслаждалась. А теперь… давай-ка посмотрим, что она сможет сделать для меня дальше".
Муж (молчит).
Я:
«Ты думаешь, твоя Ирина — неприкасаемая? Снежная королева? Ха. Ковалев смотри на свою «Богиню» теперь. Не умеет минет делать? А ну-ка, научимся. Ротик разевай пошире — вот так. Теперь знаешь, как это делается, Ковалева. Твоя идеальная жена оказалась такой же дыркой, как все. Лучше других? Да уж, лучше — теперь её лицо в моей сперме. Как ей нравится? Муженек радуйся: я ей опыт дал.
А ты, Ковалев, смотри внимательно. Твоя «богиня» кричит не только боли — она рыдает, потому что понимает: её безупречная репутация в пыли. Я превратил твою гордость в грязь под моими ногами. Твоя жена теперь нижняя ступень — ниже плинтуса, понимаешь? Половая тряпка. И дырка для моей спермы.
Думал, она лучше других? Не-а. Все одинаковы: вопят, молятся, а потом… молчат. А ты останешься с этой грязью на руках. Запомни — твоя Ковалева теперь не больше чем моя потаскуха.
Глава 2
«К 31 году она имела всего четырёх мужчин. Причём муж, который старше её на шестнадцать лет, взял её девственницей. Образцовая жена, хозяйка, красавица. Опыта орального секса — нуль. Минет никому не делала: считала недостойным настоящей "леди". Не можешь? Научим! Не хочешь? Заставим! Раб-ота началась. И глотать, сучка, будешь под самый корень. И очко тебе разработаем на славу! Готовься, шкура ментовская.
Ну а муженек станет образцовым куколдом. Интересно, как он будет целовать свою богиню в губы после моего хуя?»
Впрочем, пох на его моральные страдания. Ему придётся страдать ещё долго со своей женушкой ментовочкой. Очень долго. У меня вагон и тележка нереализованных фантазий. Ничего не забыть, ничего не пропустить)))
Ирина сидит на «кобыле». Наказана. За плохое владение языком и горлом. Как говорил классик: учится, учится и ещё раз учится. Чтоб стимул был — в короткие сроки освоить технику глубокого заглота. Ну Маша поможет показать своей товарке мастеркласс. А пока —" кобыла" и треугольный брус между сильных ног.
Говорят, инквизиторы ведьмам на «кобыле» копчики ломали. Ну Ирише я копчик не буду ломать. Но половые губы, клитор и лобковая кость этой полицейской шкуры прочувствуют этот старинный снаряд по полной программе.
Я сижу на диване, пью пиво, смотрю на ерзанье Ковалевой и глажу Машу — лежащую у меня на бёдрах. Маша хорошая девочка: её можно немного поласкать. Маша мне кажется немножко довольна. Теперь я занят другой сучкой, и ей поспокойнее. Но смотри, Маша — один неверный шаг или некачественный минет… ?
Глава 3
Ирина сидит на деревянной "кобыле" . Деревянный клин вдавливается в её промежность, раздвигая половые губы и давя на клитор. Она кричит сквозь слёзы:
— Прекрати! Это не...
Я наклоняюсь ближе, моё лицо искажено злобной усмешкой. Срываюсь на крик:
— Рассказывай правду, королева! Как комбат дрючил тебя на рабочем столе? Ты вертишся, как шлюха — не могла отказаться? А что, девкам, которые отказываются, отпуска зимой дают? Или плохие посты?
Я сжимаю её плечо до хруста.
— А муж-то что? — спрашиваю , приподнимая её подбородок. Глаза сверлят, как ножи. — Продажная шкура...
Ирина задыхается от боли и слёз. Её тело судорожно сжимается вокруг дубового клина. Она молчит, пока я продолжает:
— Служить нормально не можешь — значит, раз в месяц на столе или в машине? Ага...
Мой рот скривился в гримасе. Рука дёргивает её за волосы:
— Говори! Или будет больнее..
Ирина стонет, сжав кулаки. Боль сводит судоргой её ноги, но она молчит — только глаза полны ужаса.
Ирина:
«Что я могла сделать? В полиции начальник всегда может заставить сотрудницу раздвинуть ноги, если ему это вздумается. Выговоры, придирки, лишения премий — или даже увольнение… Альтернатива — согласиться. Холостым девчонкам хуже: наш комбат их берет по очереди почти каждый день. Я замужняя, меня реже — раз в месяц. В рабочем кабинете или машине. Но за это дают премии, хорошие посты… Так принято. Кому понравится? Но как иначе? Так всегда было. Что тут такого?
Я:
Смотрю на Ирину — как она там, на «кобыле», корчится. Плечи дрожат, слёзы по щекам текут. Хорошо. Должна понять: бабы в погонах — все такие. Шлюхи в форме. Мало того что служить не умеют, так ещё и нос задирают. Надо их учить. Чтоб помнили своё место.
«Почему я?» — спрашивает она. Да потому что так принято. Комбат ей не даст премию, поставит в графике самый мерзкий пост, отправит зимой в будку… А если ноги раздвинет — всё будет хорошо. Даже замужним приходится. Мужу рога подарит — а что делать? Работа такая.
Незамужние девки вообще каждый день отрабатывают. На столе, в машине… Им быстрее по службе пойдёт. А она думает, что замужем — значит, выше других? Нет уж. Все одинаковые. Давай, Ириша, учись: либо рогатку распахивай вовремя, либо к черту хорошие посты и премии.
Я гляжу на неё и думаю — правильно делаю. Надо их ломать. Чтоб знали: погоны не спасут. Баба — всегда баба. И пусть лучше у меня в руках, чем где-то там… Сопротивляться? Да они все такие же — сначала плачут, потом соглашаются. Так и надо.
Пусть мучаются. Пусть знают: их место не на столом начальника, а здесь — на «кобыле», где я решу, сколько им боли вынести. Это справедливо. Они этого заслуживают.
Продолжение следует...
