А и сильные, могучие богатыри на Руси-матушке!
Издревле так заведено:
Или гой еси, добрый молодец,
Или хуй соси, красна девица!
Глава 4
- Ну, вот и добрались! – Илья, привстав в стременах, разглядывал городские ворота Херсонеса, сторожевые башни ярко сияли в лучах закатного солнца. – Давайте вскачь, чтобы до зари успеть, закроют!
Богатыри, понукая утомлённых Бурушку, Васю и Моисея, устремились к воротам, до которых оставалось не более полуверсты. Скорее бы добраться до постоялого двора, поужинать, и спать. Очень устали, весь день с рассвета в седле!
Дорогой богатыри так и сяк судили и рядили про ночную забаву. Илья стоял на мнении, что девку подбросил Бекет, собрать богатырское семя да народить себе богатырей. Добрыня утверждал, что девка, скорее всего, срамной болезнью заражена, да и подложили её, чтобы богатырей извести. Алёша в споры не вступал, только приговаривал, что было сладко, и он ещё разок-другой не прочь, а что до девки, то разберемся. Дескать, княжеское поручение исполним, да и возьмём потом Бекетову ставку, втроём-то если, кто же устоит? А как отведают враги силушки богатырской, так и поговорим, и с Бекетом, и с Фатимой, по-свойски! Авось не отопрутся!
Пройдя городские ворота, богатыри не спеша поехали по узким мощёным улочкам Херсонеса в поисках приличного постоялого двора. Народу было не протолкнуться, разных наций, цвету кожи да говору, от этой пестроты и многоголосья рябило в глазах и ещё больше клонило в сон.
- Херсонес, Херсонес! – бормотал весельчак Алёша. – И что за название такое для городка? Ну, положим, «хер» – это понятно, хер он и есть хер. А вот что за «сонес» такой, не пойму!
- А «сонес», Алёшка, это значит – не суй свой хер куда попало, может всяко случиться! Уж не знаю, прав ли Добрыня про срамную болезнь у нашей ночной гостьи, а вот если ты тут продажную али срамную девку приголубишь, то точно, без срамной болезни не уйдёшь! – рассмеялся Илья.
- Так что завяжи свой хер на узел, покуда здесь! Вот тебе и «сонес»! – с улыбкой подхватил Добрыня – Я понятно объясняю?
Богатыри остановились перед большой вывеской «Постоялый двор морехода», вроде, выглядит чисто, и народу не битком! На порог выскочил хозяин, пузатый хохотун с хитрыми глазами, подавая богатырям кружки со свежим пивом, приглашая отдохнуть да расслабиться, набежали слуги, увели коней в конюшню, и через миг богатыри уже сидели за столом в общей зале, наслаждаясь свежим пивом и сытной едой, и предвкушая скорый сон…
- Гора с горой не сходятся, Илья! – знакомый голос мигом прогнал лёгкий пивной хмель – Вот и встретились! Я же обещал!
- Соловей… ну, не юли, подсаживайся! Просто поздороваться решил, али по делу? – Илья с любопытством посмотрел на незаметно подсевшего на лавку разбойника, а Добрыня и Алёша, будто невзначай, положили на стол свои крепкие пудовые кулаки.
- Дел у нас с вами, богатыри, нет, предъявить вам мне нечего, а вот разговор имеется! – ухмыльнулся Соловей. – Это я раньше дурак был, во владениях князя озоровал… а сейчас мне здесь куда как больше нравится, и люд богаче, и риску меньше!
- Ну, ты особо не заедайся – метнул на Соловья тяжелый взгляд Добрыня – говори, с чем пришел! Если действительно разговор имеется!
- Ну, не надо строжиться, свои люди – подмигнул Соловей – да только слух пробежал такой средь братвы, дескать, едут сюда три богатыря, да не просто так, а Забаву из Царьграда встречать. Да только не выгорит у них это дело, не доедет Забава до Херсонеса!
- Это ещё почему? – богатыри придвинулись к Соловью – Что стряслось?
- Ладно, томить не стану, слушайте по порядку. Работорговца Византия знаете? Да понял, понял, по глазам вижу, знаете. Особенно ты, Илья! – хихикнул Соловей – Так вот. Встретил он моих людей пару седмиц назад, и предложил дельце – Забаву выкрасть, и в его караван невольничий поместить, а Елисея, мужа её, в море сбросить, к Морскому царю в гости, насовсем, хе-хе… мол, князь Киевский за племянницу хороший выкуп даст, никто в накладе не останется! Людишки, конечно, ко мне прибежали, позволения спросить, у нас закон строгий…
- И что ты им ответил? – грозно нахмурились богатыри.
- Легче, легче… Соловей добро помнит, а уж Елисею по гроб обязан, ну да вы знаете! Я, конечное дело, настрого запретил даже пальцем прикасаться, а проведаю, что взгляд кто косой на Елисея и Забаву бросит, не обижаются пусть! Но это я и людишки мои. А тут и помимо нас разбойной братии вдоволь. Верите, выходим на купца в засаду, глядь, а уж две шайки там! Рядиться приходится, кому грабить, чуть не в очереди стоим! Так что я-то отказал, да другие могли и согласиться…
- Ой, Соловей, темнишь! – нахмурился Илья – по глазам вижу, знаешь больше, чем говоришь! То есть, уже согласился кто-то, я правильно понимаю?
- Сидел бы я здесь, коли не так! – ухмыльнулся Соловей – У меня свой интерес! Елисей мне как братишка младший, я его в обиду не дам! Да только не на моей земле дело-то произойдёт. На земле мне равных нет, свист мой помнишь? Только ты и можешь со мной побороться, да братья твои богатырские. А на море мой свист не поможет, только хуже сделаю. Свистну, и унесет корабль невесть куда, соображаешь?
- То есть, на море их захватят! Или захватили уже? – богатыри нависли над тщедушной фигуркой разбойника – Говори уже, чего тянешь!
- Потаню-пирата помните с порогов? Он подрядился. Сердит на вас, прямо страх! – сплюнул Соловей – Братва сказывает, даже от бакшиша отказался, согласился только ради мести! А месть разбойника пуще неволи…
- Ну, он отказался, так ватага его не откажется! – пожал плечами Добрыня – И не надо про благородную месть пирата нам тут уши вкручивать! Что ещё можешь сказать?
- Византий на своей ладье в порту стоит у пирса. Девок привёз. Потаня утром в море ушел, пока не вернулся, и до утра уж не вернётся. Дальше сами думайте… а я пойду, пожалуй, много глаз тут за нашим разговором бдят! – Соловей неуловимым скользящим движением шмыгнул к двери, и растворился в толпе. Ускользая, он легонько прикоснулся к Илюшиной руке, и богатырь увидел тщательно сложенный лист папируса – записка!
На листе папируса оказалась наспех нарисованная схема – порт, пирсы, крестик с буквой В – понятно, это место, где стоит невольничий корабль Византия. Богатыри переглянулись.
- Вот и поспали… - Илья поднялся с лавки, взмахом руки подзывая услужливого полового – Вот тебе за еду и питьё, да проводи нас в горницу! – Илья подал половому горсть серебра. Услужливый половой, кланяясь и бормоча благодарности, отвёл богатырей в гостевую горницу, доброй, дескать, ночи, гости дорогие!
- Ну каждый раз одно и то же! – хмыкнул Алёша – И когда поймут, что не след с богатырями шутки шутить! – он осторожно толкнул дверь и убедился, что она надёжно заперта снаружи, половой, уходя, ловко и бесшумно запер дверь на засов. – Сейчас откроем… - и Алёша совсем уж было приладился выворотить дверь плечом.
- Тихо, Алёшка! Не спеши! – прошептал Добрыня, удерживая товарища от непродуманных действий – Не надо, чтобы они услышали! Пусть думают, что спим мы!
Илья подошел к окну – ну так и знал! На окне тяжелая чугунная решетка!
- Вот и славно! – подмигнул друзьям Илья – пусть думают, что попались мы! – Он аккуратно и почти бесшумно дернул решетку, гвозди, сопротивляясь напору богатыря, жалобно заскрипели, выворачиваясь из дубовой рамы, и этот скрип Добрыня с Алёшей, не сговариваясь, заглушили громкими протяжными зевками – даже и притворяться почти не пришлось!
- Готово! – Илья аккуратно, чтобы не стукнуть, положил выдавленную оконную решетку на лавку. В окне появилась пухлая рожа соглядатая – видимо, окно оставили-таки под надзором – и этот соглядатай уже открыл рот, чтобы заорать, но пудовый кулак Добрыни его опередил. Зрачки соглядатая сначала собрались у переносицы, а затем закатились под лоб. Крепко ухватив бесчувственное тело, Добрыня втащил его в комнату, и ловко заткнул ему рот его же собственной шапкой. Алёша беззвучной тенью выскользнул в окно, и тут же раздались два сильных глухих удара.
- Принимайте остальных гостей! – Алёша по очереди закинул в окно ещё два бесчувственных тела. Илья с Добрыней сноровисто связали оглушенных соглядатаев, заткнули им рты, и разложили всех троих по лавкам, надёжно укрыв покрывалами. Богатыри выскользнули в окно, а Илья вставил на место вывороченную решетку, да так, что встала ещё крепче, чем на гвоздях! Теперь, если кто в дверное оконце глянет, увидит троих спящих, а решетка на месте!
- До утра, надеюсь, не очнутся! – хмыкнул Добрыня
- Надо забрать Бурушку, Васю и Моисея, да как-то незаметно! – Илья осторожно выглянул за угол – до конюшни-то легко дойдём, только шум подымем на весь город! Их тут, соглядатаев, штук десять, и все с дубинками!
- Давай я сзади! – Алёша одним пальцем сорвал с узкого оконца конюшни решетку, и заглянул внутрь. – Вроде, на месте наши лошадки. Вася с Моисеем дрыхнут. Глянь, Илья! – Алёша посторонился, и Илья занял его место. Послышался шорох, шепот, Илья ловко вытянул из сапога нож, просунул руку в оконце, и богатыри услышали тихое фырканье.
- Порядок! – Илья вернулся к друзьям – Они Бурушку стреножили, да я путы перерезал. Если захотят коням вред нанести, так им Бурушка тут такое устроит, не обрадуются. Оставим лошадок здесь, я Бурушке на ухо все инструкции дал! Давайте в порт, посмотрим, что там и как!
