С утра в понедельник я не мог найти себе места в офисе. Обычный стук клавиш и приглушенные разговоры сменились жуткой тишиной, ощутимым напряжением, которое висело в воздухе, как густой туман. Мой рабочий стол, служивший прибежищем порядка в хаотичной симфонии корпоративной жизни, превратился в поле битвы невысказанных слов и брошенных в сторону взглядов.
Я знал, что на работе у Юли офис был тоже наполнен обычным жужжанием компьютеров и приглушенными разговорами, но воздух был заряжен чем-то невысказанным. Все ходили вокруг, делая вид, что не замечают неловкости, возникшей между Юлией и Романом Викторовичем. Я знал, что моя жена нервничает, и мне не терпелось поскорее вернуться домой, обнять ее и расспросить о том, как ее шеф отреагировал на наше прохождение в выходные.
День тянулся, и когда я наконец переступил порог, она была на кухне и готовила ужин. Она не поднимала глаз, ее взгляд был сосредоточен на сковороде, руки двигались механически. Я подошел ближе, обнял ее за талию и прошептал ей на ухо что-то нежное. Она слегка вздрогнула, и я почувствовал, как ее тело расслабилось рядом со мной.
Откуда она узнала, что Роман Викторович был в том клубе? Это был вопрос, который мучил меня весь день подряд. Ее сообщение, присланное с утра, было шокирующим, что вызвало у меня смесь шока и возбуждения: «Роман был там. Он все видел. Но как? Как она могла быть так уверена в его присутствии в месте, где анонимность была такой же густой, как аромат похоти?»
Юлия всегда придавала большое значение деталям, и эта черта характера сделала ее огромной силой в корпоративном мире. И поэтому я воспринял ее сообщение с удивительным отсутствием сомнений.
Она рассказала, что, когда она вошла в кабинет босса с утра, ее сердце замерло. Она заметила уголок изящной визитки, выглядывающий из-под груды бумаг на столе ее босса. Ее любопытство возросло, и она подошла к ней, ее высокие каблуки мягко стучали по полированному паркетному полу. Когда она незаметно потянулась за карточкой, то почувствовала прилив возбуждения, смешанного с легким предчувствием беды. Это была та самая карточка, которую она видела раньше, та самая, которая привела ее к самой скандальной ночи в ее жизни. Пропуск в клуб, подземное убежище городской элиты, где желания не просто озвучивались шепотом, а воплощались в жизнь. Тот самый клуб, где мы были в эти выходные.
У Юли перехватило дыхание, когда она почувствовала тяжесть его взгляда, и она оторвала взгляд от безобидной черной карточки, которую нашла у него на столе. Карточка была не больше ее ладони, но содержала целую вселенную невысказанных истин, секретов, которые копились в темных уголках их профессиональных отношений. Ее сердце бешено заколотилось о грудную клетку, когда она встретилась с ним взглядом, ее зрачки расширились от смеси страха и чего-то еще...
В его глазах ясно читалось все: осознание того, что она сделала, воспоминания о ее распутной выходке и дикий голод, который он испытывал, наблюдая за ней из тени. Он знал все, каждую непристойную деталь того вечера, и все же хранил молчание, уголки его рта приподнялись в понимающей улыбке, от которой у нее задрожали колени. Это была улыбка, которая шептала о мрачных обещаниях и невысказанных желаниях, улыбка, в которой был ключ от клетки ее запретов.
Когда рабочая встреча с начальником закончилась, она со спокойной грацией поднялась со своего места, ткань юбки прошелестела по бедрам. Кожа ее кресла тихо застонала, как будто знала о тайнах, которые вот-вот должны были открыться. Выходя из кабинета Романа, она чувствовала на себе его взгляд, провожавший изгиб ее бедер, когда она уходила. Дверь за ней с щелчком закрылась, и она осталась стоять в холодном, стерильном коридоре, тепло которого исходило только от тлеющих в ней угольков страсти. Ноги у нее подкашивались, тело гудело от вновь обретенной потребности, которую, как она знала, она не могла игнорировать.
Неделя прошла спокойно, без намёков и разговоров со стороны ее начальника. Работа и домашние хлопоты заполняли наши дни. Тишина была оглушительной, что резко контрастировало с бурными выходными, которые мы провели вместе. Я видел любопытство в глазах наших соседей, когда мы проходили мимо них. Они понятия не имели о той пылкой страсти, которая ожидала нас за закрытыми дверями. Юлия была мастером сохранять бесстрастное выражение лица, но я знал, что она думает о той ночи в клубе, о том, как двое мужчин трахнули ее, о том, как трепетно Роман наблюдал за ней.
Каждый вечер, уложив Марину спать, мы удалялись в наше убежище, в нашу спальню, где сбрасывали оковы реальности. Мы не говорили о клубе, но он висел в воздухе, как невидимый третий человек в комнате, молчаливый зритель наших занятий любовью. Наши поцелуи становились все более настойчивыми, а прикосновения – все более возбуждающими, как будто мы пытались избавиться от невысказанного напряжения, охватившего нас.
Следующие выходные начались как обычно. Запах свежего кофе наполнил кухню, когда солнце лениво поднялось над горизонтом. Юля напевала себе под нос какую-то мелодию, ее бедра покачивались в невидимом ритме, когда она двигалась по комнате. Одного взгляда на нее, одетую в простую белую майку и шорты, было достаточно, чтобы я возбудился, а воспоминание о том, как она выходила на сцену, постоянно крутилось у меня в голове. Рутинные утренние дела были мягким бальзамом для моих бушующих мыслей, способом сдержать свои желания.
Марина, спотыкаясь, вошла на кухню, ее волосы были в диком беспорядке после сна. Она зевнула и обняла Юлю за ноги, глядя на нее с обожанием. Мое сердце переполнилось любовью к ним обеим, и я понял, что сегодняшний день будет особенным. Мы договорились не говорить о прошлом приключении, чтобы это не бросало тень на наше совместное времяпрепровождение. Мы втроем сели завтракать, и тишину нарушали только звяканье ложек и случайный смех нашей дочери.
После завтрака мы с Юлей решили сводить Марину в парк. Она поспешила одеться, а я наблюдал, не в силах оторвать взгляда от того, как двигалась Юлина попка в обтягивающих джинсах, когда она наклонилась, чтобы завязать шнурки на ботинках. Солнце коснулось ее кожи, и я почувствовал, как во мне поднимается жар желания. Я знал, что позже, когда мы останемся одни, мы предадимся страстному воспоминанию о той роковой ночи.
Когда мы прогуливались среди пышной зелени, слыша, как играют дети и щебечут птицы, у Юлии зазвонил телефон. Она достала его и прочитала сообщение, ее глаза расширились.
– Это от Романа Викторовича, – пробормотала она сдавленным голосом.
Я почувствовал прилив возбуждения и легкую ревность.
– Что он написал?
– Он хочет видеть меня послезавтра в своем офисе, обсудить важные дела. – ответила она слегка дрожащим голосом.
Сообщение было коротким, но подтекст был огромным. В моей голове проносились варианты, каждый из которых был эротичнее предыдущего. Я не мог не задаться вопросом, собирался ли он рассказать о клубе, собирался ли он использовать то, что увидел той ночью, чтобы манипулировать ею, или это просто важный разговор по поводу работы.
Мы решили не позволять этому испортить нам день и сосредоточились на нашей дочери. Когда мы играли с ней на качелях, я поймал себя на том, что бросаю взгляды на Юлию, ее волосы развевались на ветру, а щеки раскраснелись от напряжения, с которым она катала Марианну.
Выходные пролетели незаметно. Мы избегали темы Романа Викторовича и клуба, предпочитая вместо этого погрузиться в свои родительские роли, наслаждаясь простым удовольствием наблюдать за невинной радостью нашей дочери. Но невысказанное напряжение оставалось, ощутимая сила, которая с каждым мгновением становилась только сильнее. Это был безмолвный танец желания и страха, хрупкое равновесие, которое, как мы оба знали, скоро нарушится.
В воскресенье вечером, поцеловав дочь, укладывая ее в постель, я почувствовал, что тревога Юлии растет. Она была отстраненной, погруженной в свои мысли, ее взгляд был туманным и остекленевшим. Я знал, что она думает о предстоящей встрече со своим боссом. Я взял ее за руку, повел в нашу спальню и осторожно закрыл за нами дверь.
Когда дверь закрылась, мир снаружи перестал существовать. Мы стояли, глядя друг другу в глаза, и воздух между нами был наполнен ожиданием. Я притянул ее ближе, моя рука скользнула вверх по ее спине, чтобы обхватить шею. У нее перехватило дыхание, когда наши губы встретились в нежном, долгом поцелуе, который с каждой секундой становился все более страстным. Я чувствовал, как в ней разгорается жар, как ее тело тает в моем.
Юля посмотрела мне в глаза и прошептала:
– Что, если он скажет что-нибудь завтра?
– Тогда мы разберемся с этим вместе. – ответил я убрав прядь волос с ее лица.
Она искала в моих глазах поддержки, и я подарил ей ее в виде нежной улыбки. Мы оба знали, что перешли очередную черту в ту ночь в клубе, но мы сделали это добровольно, с удовольствием. Возбуждение от неизведанного было мощным возбуждающим средством, и мы оба наслаждались им.
Наши поцелуи стали более настойчивыми, наши руки исследовали тела друг друга с вновь обретенным голодом. Я стянул с нее футболку через голову, обнажив ее идеальные груди, соски которых уже затвердели и жаждали моих прикосновений. Я взял один из них в рот, посасывая и дразня, пока она ахала и выгибала спину. Ее руки теребили мой ремень, отчаянно желая ощутить мою твердость рядом с собой.
С рычанием я поднял ее на кровать, ее ноги обвились вокруг меня, когда я прижался к ней бедрами. Она была уже влажной, и я чувствовал жар ее желания. Я отодвинул в сторону ее нижнее белье, мой член напрягся в штанах. Я прокладывал дорожку поцелуев вниз по ее телу, наслаждаясь каждым сантиметром ее кожи, пока не добрался до сладости между ее ног. Она задрожала, когда мой язык прошелся по ее клитору, ее стоны наполнили комнату.
