— Садитесь, парни, к столу, выпьем за встречу. Но стула тут всего два, а нас трое. В таком случае, я у своего жениха на коленях посижу. Ты не возражаешь, Костя? - спросила у меня Пашкина мать и, не дожидаясь моего ответа, уселась на мои колени, придавив стоявший колом член своей пухлой попкой, похожей на футбольный мячик.
— Такую женщину за счастье на коленях подержать. Только если тебе удобно, Леночка. - я уже не был тем стеснительным пацаном, каким был до армии, а после общения с заведующей терапевтическим отделением Ольгой Ивановной, которая так же была блядью, совсем не боялся женщин и вел себя с Пашкиной матерью соответственно.
— Ещё скажи, что на руках меня всю жизнь будешь носить. Все вы, мужики, так говорите. А как дело сделаете, так в кусты. - засмеялась Леонора, без всякого стеснения поёрзывая попкой у меня на хую, сидя на моих коленях.
— Паш. Банкуй, давай. Что ты, как не родной. - сказала мать сыну, сидевшему на стуле напротив.
На столе стояла начатая бутылка " пшеничной " водки, банки с консервами, хлеб и на удивление нарезанная тонкими ломтиками копчёная колбаса, жуткий дефицит в то время, тем более на Урале.
— Я же в торговле работаю и все могу достать. С собой пришлось закусь везти. Тут у вас в магазинах шаром покати. - сказала Леонора, заметив мой взгляд на колбасу.
Тем временем её сын разлил водку по рюмкам, мы чокнулись друг с другом, выпили, Пашка закусил колбасой, а мне на закуску достались губы его матери, пахнущие табаком. Леонора, выпив водки, сидя у меня на коленях, поёрзывая между делом жопой на моём члене, обняла рукой за шею и поцеловала в губы взасос, а я ей ответил.
— Как только твое фото в письме увидела, так и мечтала тебя поцеловать, Костя. Ты мне сразу приглянулся, мальчик. И вот моя мечта сбылась. - сказала Пашкина мать, оторвавшись от моих губ, а затем, внезапно встав на пол, подошла дивану и скинула с себя халат.
— Не будем время терять, мальчики. У меня его полно, а у вас нет. Вам ещё нужно в часть во время попасть. Так что давайте любите меня. Вы же за этим ко мне ночью по лесу шли. - сказала Леонора, стоя возле разложенного диван - кровати, голая и прекрасная.
Пашка был прав, когда мне говорил, что тело у его тридцатичетырехлетней матери, как у молодой девушки. И это было действительно так, сиськи у Леоноры стояли чуть ли ни колом, плоский живот и лобок, покрытый белесым пушком, длинноногая, статная, голубоглазая блондинка была неотразима, и глядя на нее, и не подумаешь, что ее ебли бандиты и богатые мужчины, в том числе родной сын.
— Ты права, мам, времени у нас в обрез, нам в часть нужно к пяти утра попасть, а иначе хана загребут на гауптвахту, и мы тебя до самого дембеля не выебем. - ответил матери Пашка, стаскивая с ног сапоги и скидывая хэбэ.
Я последовал примеру друга, да и стесняться как бы уже и не нужно. Его мать правильно сказала, мы проделали такой опасный путь, сбежав из части по ночной тайге, и это время надо было использовать с толком.
— А они у вас почти одинаковые мальчики. Только у Кости чуть чуть потолще. - Леонора подошла к нам и взяла в руки наши с Пашкой хуи.
Опытная блядь по достоинству оценила мой член, и он ей пришелся по нраву, судя по тому, как страстно она его поглаживала пальцами.
— Сынок. Ты покури пока и жди своей очереди, а я с другом с твоим хочу сначала потрахаться. Он как ни как мой будущий муж. Или ты раздумал на мне жениться, Костя? - спросила у меня Пашкина мать, стоя передо мной, поглаживая пальцами член.
— Леночка. Любимая. Я не капли не раздумал. И хочу взять в тебя в жены. - ответил я женщине, обхватывая ее руками за бедра и прижимаясь членом к шелковистым волосикам у нее на лобке.
— Я тебе хорошей женой буду, парень. Не пожалеешь. А сейчас давай трахни меня. Попробуй сначала. Может, не понравлюсь. - Пашкина мать легла на диван, привычно раздвинув ноги, слегка согнув их в коленях, и застыла в ожидании.
Я тут же полез к ней, лег на нее, вставил член во влагалище и стал ее ебать неспешно, с протяжкой, как учила меня капитан медицинской службы Ольга Ивановна.
— Аааа. Аааа. Как приятно с тобой, милый. - застонала Леонора и, к удивлению, сама активно начала мне помогать, двигаясь навстречу тазом, лёжа подо мной.
Это было столь необычно и кайфово, что я приподнялся над Пашкиной матерью на руках, давая женщине свободу движений, и она тут же отблагодарила меня мощными толчками. Леонора действительно еблась, как швейная машинка Зингер, и умела и любила это делать.
— Лена. Леночка. Как хорошо с тобой. - говорил я женщине слова любви, раз за разом вгоняя член ей во влагалище и ощущая, как стенки её вагины обхватывают мой хуй, словно кольцом.
И это было удивительно, так как, по словам ее сына, Леонора была блядью, а вот влагалище у нее не было растянутым. И даже наоборот, узким. А ещё от Леоноры приятно пахло дешёвыми цветочными духами и табаком, Пашкина мать курила, и мне этот запах был приятен.
— Всё, родной. Я кончила. Да так хорошо, как никогда в жизни. Не зря я сюда приперлась за две тысячи километров, будто дома себе хуй бы не нашла. Не зря, милый. - говорила мне Леонора, когда все закончилось, и я спустил ей во влагалище порции спермы.
Женщина ласкала меня материнскими ладонями, а они у нее были грубые. Работа продавщицы обязывает носить ящики с водкой из подсобки на прилавок, вот и ладони женщины немного огрубели, но мне наоборот, было приятно их грубое прикосновение.
— Мам, дай и мне засадить. А то у меня хуй лопнет, глядя на вас. - жалобно произнес Пашка, он все это время сидел на стуле со стоящим колом членом, курил и смотрел, как я ебу его мать.
— Куда же без тебя. Ты член семьи. Только на твой конец я одёжку надену. - ответила сыну Леонора, доставая из под подушки упаковку с индийскими презервативами.
Со мной эта белокурая богиня еблась без резинки и разрешила кончить ей внутрь, а вот с сыном Леонора предохранялась. И это было объяснимым, женщина всерьёз хотела завести семью, и если и рожать ребенка, так от другого мужчины, а не от родного сына.
— Да без проблем, мам. Только дай засадить, а то яйца ломит. Считай, год, как я в армии без женской ласки. - сказал матери Пашка, подставляя член под её заботливые руки, на который Леонора умело натянула презерватив.
Я встал с дивана, чтобы им не мешать, подошёл к столу, достал сигарету из пачки и, прикурив, стал смотреть, как сын на моих глазах сношает родную мать, а та, лёжа под ним, яростно ему подмахивала.
— Подожди. Успокойся, солдат. Дай мне покурить, что-ли. А то, я смотрю, вы вдвоём меня заебете. - Леонора не позволила мне лечь на нее, когда ее сын отстрелялся и освободил место на диване.
Пока Пашка дрючил мать, у меня по новой встал член, и я был готов засадить его мамаше, но она меня обломала.
— Я никуда от вас не денусь, парни. Только перекурю пять минут. - сказала Леонора, вставая с дивана.
Она подошла к своей сумке в углу, нагнулась, достала из нее пачку " Космоса", вытащила сигарету, я подсуетился, дал женщине огня, чиркнув зажигалкой, и она, прикурив, красиво выпустила табачный дым из своих пухлых губ.
— Кури, конечно, Лена. Я тебя не тороплю, любимая. - я подошёл к столу, сел на стул и усадил к себе на колени Пашкину мать, она тут же обвила мою шею рукой и, прижавшись ко мне всем телом, с наслаждением курила, делая глубокие затяжки.
— Придёшь из армии, Костя. Я тебя к себе на работу в Райпо устрою. Вместе будем с тобой товар пиздить. Так сказать, семейный подряд. - засмеялась Леонора, сидя у меня на коленях, куря сигарету и выпуская табачный дым к потолку.
Голос у Пашкиной матери был с хрипотцой, развратный, наглый, но мне безумно нравилась её манера поведения, и, удерживая взрослую женщину у себя на коленях, обнимая рукой её за талию, я понял, что по уши влюбился в эту белокурую богиню Леонору с детским лицом и глазами, как у куклы Мальвины.
— Так у него права есть, мам. Как раз на автолавку можешь его устроить. - сказал Пашка, он все лежал на диване, отходя от оргазма, полученного с родной матерью, а использованный презерватив сморщенным комочком валялся на полу.
— А что это идея. У меня подруга по деревням продукты возит, и у нее навар больше, чем в магазине. Там контроля меньше, а возможность спиздить в разы возрастает. - обрадовано воскликнула Леонора, ругаясь при этом матом, но мне ее вульгарный язык нравился, как и все, что связано с этой удивительной женщиной.
— Иди ко мне, Костя. Я тебя по особому приласкаю. Паша уже это пробовал, а ты нет. - сказала Леонора, вставая с моих колен.
Женщина подошла к дивану, но ложиться на него не стала, она села на край и, раздвинув ноги, ждала меня.
— Я люблю мужикам вот так приятно делать. - сказала Пашкина мать, беря рукой меня за хуй, когда я к ней подошёл.
Леонора, сидя на диване, придерживая мой член рукой, потянулась к нему, обхватила пухлыми губками головку и стала с удовольствием её сосать, постепенно заглатывая все глубже и глубже, пока залупа не стала выпирать у женщины за щекой.
— Так хорошо ты мне делаешь, любимая. Леночка, родная. - я гладил Пашкину мать рукой по волосам у нее на голове, смотрел, как пухлые губки блондинки, накрашенные красной помадой, сосут у меня член, и буквально изнывал от наслаждения.
Леонора была третьей по счёту женщиной, которая делала мне минет, и на это раз я получил от оральных ласк с развратной продавщицей, матерью моего друга, куда больший кайф, чем с Галей и Ольгой Ивановной. Сосала Пашкина мать настолько умело, что я как бы впал в нирвану и очнулся лишь тогда, когда стал спускать сперму ей в рот.
— Мам. Я тоже так хочу. Пососешь у меня. - Пашка вскочил с дивана и встал на пол перед сидящей матерью, прислоняя к ее губам, залитых моей спермой, стоящий колом член.
