Она потянулась к его воротнику, перебирая пальчиками пуговицы на рубашке. Одна, вторая — она рванула рубашку в стороны с треском: это были не пуговицы, а кнопки, очень удобные в таких случаях.
Загорелая грудь с небольшой дорожкой волос посередине заполнила её поле зрения. Анфиса задохнулась, увидев такое крепкое тело так близко.
«Чем же ты плох, что не так, почему так напористо и быстро, почему так классно?!» — ждала она подвоха. Со штанами было сложнее, но она одолела их, оставив красавчика в обтягивающих боксерах. Интересующий её агрегат оттопыривался рельефным батоном, упираясь в широкую резинку сверху и оттягивая её.
«О», — красноречиво отметила Анфиса Т. про себя. Обычно ей было что сказать, всегда. Но тут она сплоховала. Может, потому что он крутил её соски между пальцев, а это было её слабым местом. Одним из. Собственно, в такие минуты она вся состояла из сплошных слабых мест, с центром между ослабевших ног.
«Ну что ж, жеребец, ты меня получил!» — хотела подтвердить своё согласие Анфиса Т., но её партнёру это было не нужно. Все подтверждения он уже получил, бегло ознакомившись с тщательно выбритым лобком и намокшим разрезом её половых губ. Подготовка, подготовка и ещё раз подготовка! Для поездки надо не только собрать документы, получить билеты и бронь гостиницы, но и тщательно провести ревизию своего тела, убрать лишнее, подмазать недостающее, чтобы в такой волнующий момент не отвлекаться на неудачно подобранное бельё.
Этого мужчину бельё совсем не интересовало. Проверив её влажность, он подхватил её на руки, чем в очередной раз приятно удивил, ибо лёгкой она не была. Всё происходило в полной тишине, раздавалось только его размеренное дыхание и порывистое — её. Она не нарушала эту почти концептуальную бессловесную идиллию и приготовилась сдерживать стоны, если они появятся. Похоже, он любил тишину.
Он бережно положил её на кровать, скинув ногой покрывало. «Вау!» — подумала она. Она не относилась к пушинкам, но его каменные плечи даже не дрогнули. «Наверное, даже если напрыгнуть на него и скакать, цепляясь коленями за его руки, он это выдержит!» — мелькнуло у Анфисы смелое предположение.
Но сейчас ей предстояло принять весь его груз сверху! Щелкнула резинка презерватива, движением фокусника покрывшая вздымающуюся плоть латексным барьером. Он возлёг на неё: степенно, важно, грациозно, как биатлонист на стрельбище, оставив между телами достаточно места, чтобы видеть её всю — до вздымающейся над животиком и резко обрывающейся вниз выпуклости лона. Член будто сам навёлся и, упоительно раздвинув давно готовые и набухшие складки, степенно и неторопливо, как и его хозяин, устремился внутрь, наполняя Анфису знакомой, но каждый раз долгожданной и нежданной так скоро негой.
Ей оставалось только сильнее развести колени, задрать их повыше, чтобы его мускулистый торс и узкие бёдра смогли прижаться к её лобку максимально плотно, заполнив отведённое природой место в её организме. Анфиса Т. любила поглубже. Дальнейшее не стоит описывать: виртуозная, разнообразная по технике, неутомимая и проникновенная долбёжка с короткими перерывами на смену поз и питьё воды продолжалась несколько часов. Он всё не кончал, заставляя её стонать и корчиться от собственных оргазмов, которые следовали один за другим. Член его не был кардинально отличным от ранее испытанных ею за долгую и разнообразную половую жизнь, но молчаливая брутальность и упорное следование протоколу вознесли в глазах видавшей многое Анфисы Т. этого персонажа на вершину самцовой иерархии.
Главное открытие произошло в ней самой. Она, привыкшая к двум-трём оргазмам и часто довольствующаяся одним, заводилась снова и снова, не ожидая такой прыти от подуставшего тела. Воспламеняясь, она горела ярко и жадно, с треском и щелчками, разбрасывая искры и капли, кусала губы, чтобы не застонать, нарушая интимную тишину. Тело её жило и работало на триста процентов, с полной самоотдачей, раскрыв все рецепторы и активировав все зоны. Это был полёт, марафонский забег, заплыв на пределе возможностей. Она не чувствовала ни рук, ни ног, только пульсирующие внутренности, исходившиеся судорожными волнами наслаждения.
Измождённая, она мечтала закончить, устало лечь рядом и поговорить, узнать подробности этого необычайного приключения. Ей так много хотелось узнать про своего невероятного любовника, спросить, поделиться своими ощущениями. Может, удалось бы вытянуть из этого немногословного мачо несколько комплиментов. Для этого она была готова взять натруженный член в рот без резинки и, воспользовавшись перерывом, извернулась и наклонилась, намереваясь это сделать. Член вблизи был так же красив, как и внутри: большая головка, шире ствола, ровный цвет. От него пахло ею, что не было удивительно. За встречу она выпила, наверное, литр воды и весь выделила обратно с соками и потом. Он понял её желание, откинулся на подушку, закинув руку за голову, и внимательно посмотрел на собравшееся у его ног упаренное женское тело. Улыбаясь, он будто подбадривал её. Это Анфиса Т. тоже любила и практиковала. Испытав то, что испытала, она была готова вложить в свои ласки всю благодарность за бесконечные и яркие оргазмы последних часов.
Анфисе Т. было трудно и одновременно легко описать своё состояние. «Затраханная», «удовлетворённая» — эти эпитеты, целиком верно отражая картину, не передавали главного — почти невесомого самоощущения. Она почти не чувствовала своего тела, могла бы взлететь, если бы не её тяжёлый от природы зад. Но без последнего она не получила бы всего остального.
Рот её старательно работал, исполняя обязательный номер почти в любых отношениях, кроме пуританских. «Где же ты, мужской оргазм? Я сделала всё, что могла, отдала и отдалась, получила и расписалась!» Но заколдованный стержень не хотел давать ей свой сок, и это ставило под вопрос её способность нести мужчинам удовольствие. Полчаса мотать головой, причмокивать и вертеть задом в её возрасте было чревато болью в шее и курсом массажа. Паника родилась в голове Анфисы Т. Не той, что во рту, а той, где она была.
Арсенал женщины катастрофически иссяк, она элементарно выдохлась. В анале она не участвовала, пробовала и заслуженно боялась повторений. Но заведённый с юности порядок, заканчивающийся обязательным оргазмом мужчины, дал сбой, нивелировав все события. Кто она такая, если мужчина не смог с ней кончить? Что все её оргазмы, если партнёр ушёл неудовлетворённый? Может, она плоха, некрасива, несексуальна? Что с ней не так, если такой брутальный самец не достиг с ней удовлетворения? Панические мысли предательски просачивались через броню её самоуважения.
Отчаявшись и устав, она выпустила бесчувственный стержень из рта, перекошенного от усилий, и устало утёрлась, пытаясь закрыть отвисшую челюсть. Всё, она была пас! Теперь ей хотелось только грохнуться на смятые простыни и прийти в себя поздним утром.
— Скажи, ты вообще кончаешь? — сдаваясь, пролепетала она, с трудом двигая челюстью и переползая к верхней части его загорелого тела.
Он потрепал её по спине, благодарно чмокнул в губы, но не удостоил ответом. Она устало уткнулась в его плечо, чувствуя, что отрубается. Но через пару минут он аккуратно освободился, выскользнул, стараясь не потревожить лежащую рядом Анфису Т., хрустнул суставами, потягиваясь, как довольный кот, и начал собирать вещи.
— Эй, ты куда? — всполошилась она, не понимая. Она хотела предложить продолжить, чтобы не оставить процесс незаконченным.
— Мне пора, крошка, всё было супер! — блеснула в сумраке его белозубая улыбка.
Это были его последние слова из десятка сказанных за всё время. Наверное, в её говорливой жизни это был самый лаконичный съём, где ей не дали пощебетать, а он хранил многозначительное молчание. Не добив партнёра, не получив от него ожидаемую и неудобную во многих отношениях сперму, Анфиса Т. чувствовала себя не использованной, а разочарованной.
Нарушалась вся причинно-следственная связь: её хотели, получали и кончали, оглашая пространство счастливыми вздохами. Её наслаждение было желаемым, но не главным. Давать и получать ответ в виде подтверждения своей состоятельности, потоков спермы и вида кончающего мужчины — тогда, в её понимании, роль была сыграна.
«Но где моя награда? — мысленно запаниковала Анфиса. — Неужели за столько времени, полной самоотдачи, множества поз, вздохов и собственных оргазмов ничего не зашло ему настолько, чтобы он захотел со мной кончить?»
«Она некрасивая? Старая?» Ещё одна мысль, ранее не помещавшаяся в её голове, расползлась некрасивым пятном.
Она подскочила, кутаясь в простыню, то ли провожая, то ли не в состоянии усидеть от паники. «Хоть бы сделал вид, что кончил, зачем так делать?» — не могла она успокоиться. «Почему её это тревожило?»
— Мы так и не поговорили, — вопросительно заглянула она в лицо почти одетому мужчине, подойдя вплотную.
Он только улыбнулся, широко и радушно, обнял и мягко накрыл её пересохшие губы своим тёплым ртом. Целовался он замечательно!
Через мгновение обескураженная Анфиса Т. осталась одна, удовлетворённая и неудовлетворённая одновременно.
«Да он больной какой-то, ни слова сказать, ни кончить!» — пришла спасительная мысль. Выдохнув, она отправилась в ванную. Ей оставалось спать всего пять часов, и нужно было поторопиться.
***
